Кен Хенсли – это величина не меньшая и сделавшая для рок-музыки может быть, побольше, чем Мэнсон, потому что его время - это годы становления. Что касается человеческих качеств, то он очень приветливый, внимательный человек. Во время автограф-сессии – это было потрясающе – к нему пробилась одна женщина примерно моих лет, т.е. для нее он не какой-то динозавр, монстр и так далее, а живой кумир. Она коснулась его рукава, заплакала и сказала: «Все, теперь можно умирать». И пошла. Так он, окруженный людьми, увидел, что кто-то плачет, всех растолкал: «Что с вами, что случилось?» Он ее утешил.
Потом автограф-сессия подзатянулась, и пришло время пресс-конференции. Извинились перед теми, кто не успел, попросили собрать их книги, пластинки и так далее, на чем можно расписаться. Он распишется, безусловно, но это уже будет сделано не в режиме онлайн, так сказать. Уже не получится: «Лично мне, Васе, подпиши», а так. Идет пресс-конференция, она такой свободный характер носила, ну, то есть, беседовать можно было в этот момент, а не так, чтобы вопрос-ответ, тишина в зале. И Моника, его жена, меня толкает, показывает на эту стопку и говорит:
- Леонид, может, пресс-конференцию немножко отодвинуть? Надо же подписать.
Я говорю:
- Ну, а что делать? Подписать, да, надо бы, но ведь пресса приехала, корреспонденты, они тоже хотят…
Она отвечает:
- Но там же люди, они ждут, он же для них…
А он все-таки уже немолод, хотя и в великолепной форме, и он не врач, который много пишет. Видно было, что рука устала.
Я говорю:
- Ладно, Кен, отложи, потом.
- Да ты что! – говорит. – Это же моя работа.
Замечательный человек.
