Хенсли неоднократно приходил в наш магазин. Монике, супруге его, очень понравилась наша галантерея, она сумки себе выбирала, рюкзаки всякие покупала.
Кен очень не хотел брать подарки. Очень многие отказываются, и я для себя составил такую схему. Я им говорю так: «Пойми, мы торгуем не сосисками. Мы торгуем рок-атрибутикой. Не просто футболками, а футболками с изображением тебя. И хоть я брал из легальных источников твою продукцию, я совершенно не уверен, что деньги до тебя доходят. И это моя малюсенькая, мельчайшая часть даже не благодарности, а того, что вы должны получить. Мы же на этом зарабатываем, мы обязаны с вами делиться».
Я это говорил и Арии, и Агате Кристи – всем, чтобы они не стеснялись. Помню, группа Ария пришла первый раз на автограф-сессию. Это уже потом мы стали хорошими приятелями, а с некоторыми из арийцев, как с Артуром Беркутом или Володей Холстининым – большими друзьями. А тогда были незнакомы. И тут пришли организаторы, сказали, что есть возможность и время для автограф-сессии, и Ария приехала. И зайдя в магазин, Холстинин как маленький ребенок, замер. У меня младший сын, помню, впервые оказался на пляже, и просто осатанел, он даже пальчики на ногах поджал, потому что такой огромной песочницы он в жизни не видел. И вот так же Холстинин с поджатыми пальцами:
– Леня, давай отменим автограф-сессию?
Я говорю:
– Что такое, что случилось, родной?
Он говорит:
– Шопинг, шопинг, ШОПИНГ!
С Кеном немножко проще, но он тоже очень неохотно брал подарки. Единственную просьбу он мне высказал – мы разговаривали по телефону, и вдруг он говорит:
– Слушай, я у тебя видел на прошлой встрече замечательную футболку, я хочу такую же.
А у меня была не футболка, у меня была замечательная, лучшая в мире кожаная рубашка. Кожа немыслимой красоты!
Я говорю:
– Подожди, Кен, – я стал вспоминать, потому что уже месяца два прошло после этой встречи, – я вроде не в футболке был, а в рубашке.
Он говорит:
– Да-да, вот мне такую же футболку.
Я говорю:
– Кен, подожди, я был в рубашке кожаной.
Он говорит:
– Хочу такую же футболку – и смеется.
Но не получилось, потому что кожи такой больше не было. Она была исключительная, именно вот этот кусок кожи случайно достался, и мне сшили рубашку.
