Вполне вероятно, увидев такой заголовок, некоторые читатели придут в недоумение: “У ПроРока крыша съехала? Пост про загадку песни “39” был здесь неделю назад”. На что ПроРок может ответить: “Все верно, уважаемые. Был такой пост. Да только это не та песня “39”.
Как ни странно, песен с таким названием минимум две. Я и сам не ожидал. И если в том материале речь шла о творении Брайана Мэя из QUEEN, то сегодня я вам расскажу о композиции Роберта Смита, фронтмена группы THE CURE. А это, согласитесь, не одно и то же.
Отличие песни Смита, вышедшей на альбоме "Bloodflowers" 2000 года, заключается не только в отсутствии апострофа перед числом 39, который есть у Мэя. Это совершенно разные вещи, они различаются так же сильно как их авторы. Роберт с юности тяготел к панку, постепенно приняв идеологию готов, с которой он не расстается по сей день. Это важно учитывать при разборе песни.
Если название песни Мэя можно интерпретировать по-разному, то “39” Смита означает всего лишь его возраст. Роберт Смит написал ее в свой 39-й день рождения, когда вдруг понял, что полжизни уже позади.
Пребывая в подавленном состоянии духа, он размышлял о безысходности, и чтобы еще глубже погрузиться в мрачные мысли о тщете всего сущего, Смит решил, что отмечать день рождения не будет, никаких друзей и подарков, ибо праздновать нечего. Он заперся в доме и вместо вечеринки сел сочинять эту песню.
О чем она? О потере. Через весь текст рефреном проходят слова “I used to feed the fire, But the fire is almost out”. Пламя чувств, огонь творчества, который он подкармливал в себе на протяжении всей жизни, почти угас. Смит сам говорил об этом в интервью: “Каждый из нас, став взрослым, вдруг задумывается: “Куда делась моя страсть, что случилось с моим желанием изменить мир?”
Искусство подобно огню, оно полностью поглощает артиста и музыканта, и Роберт здесь говорит о старении, но не биологическом, а творческом. Есть такое слово – выгорание, вот именно это и стало темой песни Смита.
“Гореть больше нечему, у меня закончились слова и мысли, я все израсходовал. Половина жизни прошла в огне, но он гаснет, мне больше нечего в него подбросить” – поет Роберт Смит. И на этом, собственно, все. Больше в песне длительностью почти семь с половиной минут ничего нет. Впрочем, судите сами, в конце выложу текст.
И все же, на мой взгляд, Смит сделал одну очень любопытную вещь. Он сочинил песню о том, что ему не из чего сочинить песню. Вполне в его духе.
So the fire is almost out and there's nothing left to burn
I've run right out of thoughts and I've run right out of words
As I used them up, I used them up
Yeah the fire is almost cold and there's nothing left to burn
I've run right out of feeling and I've run right out of world
And everything I promised, and everything I tried
Yeah everything I ever did I used to feed the fire
I used to feed the fire
I used to feed the fire
I used to feed the fire
But the fire is almost out is almost out
And there's nothing left to burn
No there's nothing left to burn
Not even this
And the fire is almost dead and there's nothing left to burn
I've finished everything
And all the things I promised, and all the things I tried
Yeah all the things I ever dreamed I used to feed the fire
I used to feed the fire
I used to feed the fire
I used to feed the fire
But the fire is almost out
Half my life I've been here
Half my life in flames
Using all I ever had to keep the fire ablaze
To keep the fire ablaze
To keep the fire ablaze
To keep the fire ablaze
But there's nothing left to burn
No there's nothing left to burn
And the fire is almost out
There fire is almost out
Almost out, almost out
Almost out, almost out
And there's nothing left to burn
